Фродо встревожили слова Боромира. Глупо отказываться, начал гондорец… От чего? Может – от Кольца Всевластья? Фродо вспомнил, что на Совете у Элронда он уже заводил об этом разговор, но Элронд тогда же ему все объяснил, и он как будто бы понял, в чем дело. Хоббит с надеждой глянул на Арагорна, однако тот, погруженный в раздумье, видимо, просто не слушал Боромира. На этом их совещание и кончилось. Мерри с Пином давно уже спали, Сэм крепился, но украдкой позевывал; в воздухе ощущалась предрассветная свежесть. Фродо забрался под одеяло и уснул.

Поутру они начали собираться в путь. Эльфы принесли к их шатру одежду и несколько небольших мешков с продовольствием. Гимли развязал один из мешков, вынул тонкую коричневую лепешку, разломил ее – внутри она оказалась кремовой – и, еще не попробовав, разочарованно сказал:

– Галеты… – Однако снизошел до пробы. И в одно мгновение сжевал лепешку.

– Остановись! – со смехом закричали эльфы. – Ты и так проголодаешься теперь только к вечеру, да и то если будешь весь день работать.

– В жизни не ел таких вкусных галет, – признался Гимли. – Просто чудеса! Уж на что люди из Приозерного королевства мастера готовить дорожные галеты, но с вашими лепешками их нельзя и сравнивать.

– У нас они называются не галетами, а путлибами, или, в переводе на всеобщий язык, дорожным хлебом, – объяснили эльфы. – Если их не ломать, они будут свежими даже через несколько недель пути, так что храните их на черный день. Путнику – хотя бы и Громадине-человеку – достаточно всего лишь путлиба в сутки, чтобы не чувствовать ни голода, ни усталости.

Потом хозяева вынули одежду – длинные лориэнские плащи с капюшонами из легкой и тонкой, но плотной ткани, сшитые по мерке на каждого Хранителя. Они показались переливчато-серебристыми в прозрачной тени исполинских ясеней и как бы впитывали любые оттенки, золотясь под солнцем, зеленея в траве, голубея на фоне безоблачного неба и становясь бесцветно-сероватыми в сумерки, – Хранители не однажды с удивлением замечали, что эльфов необычайно трудно разглядеть, когда им хочется, чтобы их не увидели (ходят-то они совершенно бесшумно), и очень обрадовались подаренным плащам. На шее ворот плаща и капюшон застегивались маленькой малахитовой брошкой в форме листа с золотыми прожилками.

– А он волшебный? – осведомился Пин, радостно разглядывая свой новый плащ.

– Мы не понимаем, что значит «волшебный», – ответил хоббиту один из эльфов. – Твой плащ – эльфийский, можешь не сомневаться… если ты это имеешь в виду. Вода и воздух, земля и камни, деревья и травы Благословенного Края отдали ему переливчатые краски, мягкость и красоту, прочность и вековечность, ибо все, что окружает эльфов, оживает в изделиях их мастеров. Плащи – одежда воинов и разведчиков, но именно одежда, а не воинские доспехи; от стрел или копий они не спасут. Зато защитят от холода и дождя, прикроют в жару от палящего солнца и скроют в походе от вражеских глаз. Вы удостоились особой дружбы Владык, ибо доселе ни один чужестранец не получал в подарок лориэнской одежды.

Между тем настала пора уходить. Хранители с грустью глянули на шатер, который долго заменял им дом – хотя они не сумели бы вспомнить, сколько дней им пришлось тут прожить, – на фонтан у шатра, на мэллорн Владык… Отвернувшись, они увидели Хэлдара. Фродо очень обрадовался знакомцу.

– Я охраняю северную границу, – поднявшись по склону, сказал им эльф, – но меня назначили вашим проводником, и я ненадолго вернулся в Галадхэн. Долина Черноречья застлана дымом, а земные недра тяжело содрогаются – в горах происходит что-то неладное, и вы не смогли бы уйти на север, домой. Но путь по Андуину пока свободен. Идемте, времени терять нельзя.

Мэллорны звенели голосами эльфов, но на тропках путникам никто не встретился; они спустились к подножию холма, миновали Ворота, коридор между стенами, перешли по белому мосту через ров и свернули следом за Хэлдаром на восток.

Тропа петляла по густому лесу, небо закрывали золотистые листья, и путники чувствовали, что идут под уклон. Лиг через десять ясени расступились, в небе сверкнуло полуденное солнце, путники невольно ускорили шаг, вышли на открытую поляну и огляделись. Справа от них струилась Ворожея, прозрачная, звонкая и не очень широкая; а впереди, перерезая им путь на восток, бесшумно катил свои темные воды необозримо широкий и хмурый Андуин. С севера узкую луговую косу окаймляла стена исполинских ясеней; за Андуином, среди кочковатых лугов, щетинились кусты и редкие перелески; за Ворожеей до темной линии горизонта тянулись угрюмые голые леса. Реки ограничивали с юга и востока цветущие земли Благословенного Края. Хранители подступили к рубежам Глухоманья.