Раз так, делать было нечего, и они вереницей потянулись за Мерри к его неведомой тропе. Буйная осока и высокие камыши то и дело скрывали хоббитов с головой, но единожды найденная тропа никуда не девалась: она петляла и ловчила, выискивая проход по топям и трясинам. И все это время попадались ручьи, стремившиеся к Ветлянке с лесной верховины: через них были заботливо перекинуты древесные стволы или вязанки хвороста.

Жара донимала хоббитов. Мошкара гудящим роем толклась над ними, и солнце немилосердно пекло им спины, наконец тропку перекрыла зыбкая серая тень, какие-то тощие ветви с редкой листвою. Что ни шаг – душней и трудней. Земля словно источала сонливость, и сонно колыхался парной воздух.

Фродо тяжко клевал носом. Пин, который едва плелся перед ним, вдруг опустился на колени. Фродо придерживал пони и услышал голос Мерри:

– Зря мучаемся. Все, я шагу больше не ступлю. Поспать надо. Там вон, под вязами, прохладней. И мух меньше!

Фродо его неверный голос очень не понравился.

– Взбодрись! – крикнул он. – Не время спать! Надо сначала выбраться из Леса!

Однако спутников его цепенила дремота. Сэм зевал и хлопал глазами. Фродо почувствовал, что и сам засыпает – в глазах у него все поплыло, и неотвязное жужжанье мерзких мух вдруг стихло. Был только легкий шепот, мягкое журчанье, дальний шелест – листья, что ли? Листья, конечно.

Он поднял усталые глаза и увидел над собою громадный вяз, древний и замшелый. Вяз раскинул над ними ветви, словно распростер бесчисленные руки – длинные, узловатые, серые. Его необъятный корявый ствол был иссечен черными трещинами, тихо скрипевшими под перешептывание вялой листвы. И кругом сыпались листья… Фродо зевнул во весь рот и опустился на траву.

Мерри с Пином еле-еле дотащились до могучего ствола, сели и прислонились к нему возле зияющих трещин. Сэм плелся где-то сзади. Вверху плавно покачивалась сплошная завеса желто-серой листвы. Путники утомленно закрыли глаза и словно бы услышали сквозь дрему: вода у вяза, вода увяжет, вода притянет и в сон затянет… Они уснули, уютно убаюканные журчанием реки, у самого ствола огромного серого вяза.

Фродо изо всех сил отгонял сон, ему даже удалось встать на ноги. Его неодолимо тянуло к воде.

– Погоди-ка, Сэм, – пробормотал он. – Хорошо бы еще ноги… окунуть…

В полусне, цепляясь за ствол, он перебрался к воде, туда, где толстые, узловатые корни всасывались в реку, точно драконьи детеныши на водопое. Фродо оседлал дракончика, поболтал натруженными ногами в прохладной бурой воде и тут же уснул, прислонившись к необъятному стволу.

Сэм сидел и зевал во весь рот, изредка почесывая в затылке: как-то все-таки непонятно. Чудно что-то. Солнце еще не село, а они спят и спят. С чего бы это?

– Подумаешь, разморило, это пустяки, – соображал он. – А вот дерево чересчур уж большое, ишь, тоже мне, расшелестелось! Вода, мол, притянет и в сон затянет – доспишься, чего доброго!

Он стряхнул дремоту, встал и пошел поглядеть, как там пони. Две лошадки паслись далековато от тропы; он привел их обратно и тут услышал шумный всплеск и тихое-тихое клацанье. Что-то плюхнулось в воду, и где-то плотно притворили дверь.

Сэм кинулся к берегу и увидел, что хозяин с головой ушел в воду возле самого берега, длинный цепкий корень потихоньку топит его, а Фродо даже не сопротивляется.

Сэм поскорей схватил хозяина за куртку и вытащил из-под корня, а потом кое-как и на сушу. Фродо очнулся и взахлеб закашлялся; носом хлынула вода.

– Представляешь, Сэм, – выговорил он наконец, – дерево-то спихнуло меня в воду! Обхватило корнем и окунуло!

– Что говорить, заспались, сударь, – сказал Сэм. – Отошли бы хоть подальше от воды, если уж так вам спится.

– А наши-то где? – спросил Фродо. – Не заспались бы и они!

Сэм и Фродо обошли дерево. Пин исчез. Трещина, у которой он прилег, сомкнулась, словно ее и не было. А ноги Мерри торчали из другой трещины.

Сначала Фродо и Сэм били кулаками в ствол возле того места, где лежал Пин. Потом попробовали раздвинуть трещину и выпустить Мерри – безуспешно.

– Так я и знал! – воскликнул Фродо. – Ну что нас понесло в этот треклятый Лес! Остались бы лучше там, в Балке! – Он изо всех сил пнул дерево. Еле заметная дрожь пробежала по стволу и ветвям, листья зашуршали и зашептались, словно пересмеиваясь.