– Да уж, конечно, приветствовал бы! – расхохотался Гэндальф. – Так это, значит, Саруман поставил тебя стеречь выломанные ворота и принимать гостей, если будет тебе под силу оторваться от бутылки и оставить тарелку?

– Нет, ваша милость, он не изволил на этот счет распорядиться, – ответствовал Мерри. – Слишком он был занят, извините К воротам нас приставил некий Древень, теперешний управляющий Изенгарда. Он-то и повелел мне приветствовать властелина Ристании в подобающих выражениях Надеюсь, я не оплошал7

– А на друзей, значит, плевать, на Леголаса и на меня! – воскликнул Гимли, которого так и распирало – Ах вы, мерзавцы, ах вы, шерстопятые и шерстолапые лежебоки! Ну и пробежались мы по вашей милости! Двести лиг по лесам и болотам, сквозь битвы и смерти – и все, чтобы вас догнать! А вы тут, оказывается, валяетесь-пируете как ни в чем не бывало, да еще куревом балуетесь! Куревом, это ж подумать только! Вы откуда, негодяи, взяли табак9 Ах ты, клещи с молотом, иначе не скажешь! Если я не лопну от радости и ярости, вот это будет настоящее чудо!

– Хорошо говоришь, Гимли, – поддержал его Леголас – Однако мне вот любопытно, откуда они взяли вино?

– Бегать-то вы горазды, только ума не набегаешь, – заметил Пин, приоткрыв один глаз – Видите же, сидим мы, победивши, на поле боя, среди всяческой добычи, и еще спрашиваете, откуда взялись эти заслуженные трофеи7

– Заслуженные? – взъярился Гимли – Вот уж это никак!

Конники захохотали.

– Сомненья нет, мы свидетели встречи старых друзей, – сказал Теоден – Это и есть, Гэндальф, твои пропавшие спутники7 Да, нынче наши дни исполнены чудес. Я уж их навидался с тех пор, как покинул Эдорас, а вот смотрите-ка, опять средь бела дня народец из легенд Вы кто же, вы, что ли, невысоклики, которых у нас называют хольбитлы?

– Хоббиты, государь, с твоего позволения, – сказал Пин.

– Хоб-биты? – неуверенно повторил Теоден. – Странно изменился ваш язык, однако же имя это вполне вам подходит. Хоббиты, значит! Нет, россказни россказнями, а правда их чудней.

Мерри поклонился, Пин встал и последовал его примеру.

– Приятны слова твои, государь, – сказал он. – Надеюсь, что я их правильно понял. И вот ведь чудо из чудес! В долгом нашем странствии не встречал я никого, кто бы знал хоть что-нибудь о хоббитах.

– Недаром предки мои родом с севера, – сказал Теоден. – Однако не буду вас обманывать, мы тоже о хоббитах знаем мало. Всего-то нам известно, что далеко-далеко, за горами и синими реками, будто бы живут невысоклики, в норах под песчаными дюнами. Но о делах и деяниях ваших речи нет; говорят, не знаю, правду ли, что нечего про них и рассказывать, что вы избегаете людского глаза, скрываясь во мгновение ока и что не имеете равных в подражании любым птичьим голосам. Наверняка можно бы и еще про вас что-нибудь порассказать.

– Можно бы, государь, золотые твои слова, – сказал Мерри.

– Вот хотя бы, – сказал Теоден, – я и слыхом не слыхивал, что вы умеете пускать дым изо рта.

– Ну, это как раз неудивительно, – заметил Мерри, – этому искусству мы не слишком давно научились. Тобольд Громобой из Длиннохвостья, что в Южном уделе, впервые вырастил у себя в саду истинное табачное зелье, и было это по нашему счисленью примерно в тысяча семидесятом году. А о том, как старина Тоби набрел на эту травку…

– Ты бы остерегся, Теоден, – вмешался Гэндальф. – Хоббитам только дай волю – они усядутся хоть на поле битвы и давай обсуждать кушанья и стряпню, а заодно порасскажут о деяньях своих отцов, дедов и прадедов, девятиюродных родичей с отцовской и материнской стороны. В другой раз послушаем, как они пристрастились к табачному зелью. Мерри, где Древень?

– Я так понимаю, где-нибудь в северной стороне, – задумчиво сказал Мерри. – Он пошел водицы испить – чистой, сказал он, водицы. И онты вместе с ним доламывают Изенгард – вон, где-то там. – И Мерри махнул рукой в сторону дымящегося озера. Они прислушались – и точно, оттуда доносился дальний грохот и рокот, будто лавина катилась с гор. Слышалось протяжное хру-у-умм хуу-мм! – как бы торжествующая перекличка рогов.

– А Ортханк, стало быть, оставили без охраны? – сурово спросил Гэндальф.