– И вы его отыскали! – воскликнул Арагорн. Он кинул поводья Мерри, выбежал вперед, и они обнялись с пришельцем. – Ты ли это, Гальбарад! Вот уж нечаянная радость!

Мерри облегченно вздохнул. Он-то был уверен, что это недобитый Саруман исхитрился перехватить конунга с малой свитой; но, видно, если и придется сложить голову, защищая Теодена, то не сейчас, а когда-нибудь потом. Он сунул меч в ножны.

– Все в порядке, – сказал Арагорн, воротившись. – Это мои родичи, они из дальнего края, где я прожил многие годы. Гальбарад скажет нам, почему они вдруг явились и сколько их тут.

– Нас тридцать, – сказал Гальбарад. – Все наши, кого удалось скликнуть, да еще братья Элладан и Элроир: они едут на брань вместе с нами. А мы собрались в путь сразу же, едва получили твой вызов.

– Вызов? – переспросил Арагорн. – Я взывал к вам лишь в мыслях. Думал я о вас, правда, часто, и нынче даже больше обычного; но вызова послать не мог. Впрочем, это все потом. Мы в опасности, медлить нельзя. Скачем вместе, если позволит конунг.

– В добрый час! – молвил обрадованный Теоден. – Если твои родичи под стать тебе, государь мой Арагорн, то тридцать таких витязей – это целое войско!

Поскакали дальше; Арагорн ехал с дунаданцами, и, когда они обменялись новостями с севера и с юга, Элроир сказал ему:

– Отец мой велел передать тебе: Каждый час на счету. Если рискуешь опоздать, вспомни о Стезе Мертвецов.

– У меня всегда был каждый час на счету, – сказал Арагорн, – и вечно их не хватало. Но велик должен быть риск опоздать, чтобы я двинулся этим путем.

– Как решишь, так и будет, – отозвался Элроир. – Ночью на дороге об этом толковать не стоит. И Арагорн сказал Гальбараду:

– Что это ты везешь, родич? – ибо он заметил, что в руке у него не копье, а длинный шест, словно бы древко знамени; шест был натуго обмотан темной тканью и перетянут ремнями.

– Это прислала тебе Дева Раздола, – отвечал Гальбарад. – Втайне и с давних пор она трудилась над этим. И велела тебе сказать: На счету каждый час. Либо наши надежды сбудутся, либо всем надеждам конец. Я все исполнила в срок, no-заду манному. Прощай же до лучших бремен, Эльфийский Берилл! Такие были ее слова.

На это Арагорн молвил:

– Теперь я знаю, что ты привез. Побереги это для меня еще немного!

Он обернулся к северу, взглянул на яркие, крупные звезды – и потом за всю ночь не сказал ни слова.

Под серым предрассветным небом они наконец выехали из Ущельного излога и добрались до Горнбурга. Надо было хоть немного передохнуть и рассудить, что их ждет.

Мерри спал как сурок; его разбудили Леголас и Гимли.

– Солнце стоит в небе, – сказал Леголас. – И все давно уж на ногах, кроме тебя, лежебока ты этакий. Вставай, а то и к шапочному разбору не поспеешь!

– Три дня назад здесь была страшная битва, – сказал Гимли, – и я Леголасу чуть не проиграл, но выиграл все-таки, угробил одного лишнего орка! Пойдем покажу, где это было! Да, Мерри, а какие тут пещеры! Сходим в пещеры, давай, а, Леголас?

– Нет, нет, не надо, – сказал эльф. – Кто ж второпях любуется чудесами! Условились ведь мы с тобой – коли переживем лихие дни, то и отправимся туда вместе. А сейчас полдень на носу, общая трапеза и вроде бы снова в дорогу.

Мерри зевнул и потянулся. Спал он всего ничего, усталость не прошла, и тоска одолевала пуще прежнего. Пина теперь не было, не с кем словом перемолвиться, а кругом все спешат, и каждый знает куда – один он дурак дураком.

– Арагорн-то хотя бы где? – спросил он.

– Он наверху, на башне, – отвечал Леголас. – Отдыхать не отдыхал, какое там, и глаз-то не сомкнул. Пошел наверх – ему, мол, поразмыслить надо; и Гальбарад с ним. Трудные у него, видать, мысли: мрачные сомнения, тяжкие заботы.

– Темный они вообще-то народ, эти пришельцы, – сказал Гимли. – Витязи, конечно, на подбор, могучие, статные, ристанийцы рядом с ними сущие дети, а они суровые такие, обветренные, что твои скалы – ну, наподобие Арагорна, и уж слова лишнего от них не услышишь.

– На Арагорна они похожи, это ты верно, – подтвердил Леголас. – Такие же молчаливые, но если скажут слово, то учтивые, как и он. А братья-то – ну, Элладан и Элроир? Эти и одеты поярче, и держатся по-другому: шутка сказать, сыновья Элронда, не откуда-нибудь, из Раздола!