– Ах ты, сучий потрох, доносчик недоделанный! – завопил сыщик с ужасом и злобой. – Нагадит, а потом бежит продавать своих! Иди, иди к вонючему Визгуну, он тебе вытянет жилы, если его самого прежде не ухлопают. Первого-то, слышно, уже прикончили, а?

Здоровила кинулся на него с копьем, но сыщик отскочил за камень и всадил ему в глаз стрелу; грузный орк тяжело рухнул навзничь. А невеличка припустился через котловину – и был таков.

Хоббиты сидели молча, не двигаясь. Наконец Сэм шевельнулся.

– Чистая работа, – сказал он. – Ну и дружный же народец в Мордоре – да этак они за нас полдела сделают!

– Тише, Сэм, – шепнул Фродо. – Они, может, не одни были. Нам здорово повезло – погоня-то шла по пятам. Но в Мордоре, это верно, все такие дружные, от Барад-Дура до окраин. Хотя орки всегда грызлись между собой, припомни любое сказание. Только ты на их грызню не слишком надейся. Друг с другом они живут по-волчьи, а нас ненавидят всех до единого смертной ненавистью. Попадись мы на глаза этим двоим, они тут же бросили бы грызться – и начали бы снова над нашими мертвыми телами.

Помолчали-помолчали, и Сэм спросил, теперь уже шепотом:

– А насчет хмыря-то болотного слышали, сударь? Я же говорил вам, что наш Горлум жив-живехонек, помните?

– Помню. Я тогда удивился, откуда ты знаешь, – сказал Фродо. – Ну, давай выкладывай! Я думаю, нам отсюда лучше не вылезать, пока не стемнеет. Вот и расскажи, откуда знаешь, и про все остальное расскажи. Только постарайся потише.

– Да уж постараюсь, – обещал Сэм, – хотя, как подумаю про Вонючку этого, во всю глотку охота орать.

Тусклый мордорский вечер давно уж померк, настала глухая, беззвездная ночь, а хоббиты все сидели под терновым кустом, и Сэм в коротких словах рассказывал на ухо Фродо про подлость Горлума, про гадину Шелоб и про то, как он пошел за орками. Дослушав, Фродо ничего не сказал, только крепко пожал Сэму руку. И зашевелился.

– Ну что ж, посидели, и хватит, – сказал он. – Теперь уж нас сцапают накрепко – и кончится эта мука, эти дурацкие прятки, тем более все понапрасну. – Он встал. – УХ, как темно, а светильник Владычицы не зажжешь. Ты, Сэм, побереги его пока что для меня. Я его и взять-то у тебя не могу: куда его деть? В руке, что ли, держать – так побредем ведь ощупью, тут обе руки нужны. Да, еще Терн – Терн ты возьми себе, Сэм. У меня есть оркский кинжал, но вряд ли мне еще понадобится оружие.

Трудно и опасно было идти ночью по каменистому бездорожью; однако же хоббиты медленно, спотыкаясь на каждом шагу, пробирались восточной окраиной котловины. И когда серый рассвет сполз по западным склонам Моргвея – за горами давно уже прояснился день, – они нашли, куда спрятаться, и спали по очереди. Сэм, просыпаясь, задумывался: есть-то все-таки надо, никуда не денешься. И когда наконец Фродо проснулся как следует и сказал, что, мол, хорошо бы чего-нибудь поесть и пошли дальше, Сэм рискнул задать вопрос, который давно уж вертелся у него на языке:

– Прошу прошения, сударь, а вы как думаете, сколько нам еще идти?

– Да никак я не думаю, Сэм, – ответил Фродо. – В Раздоле мне, помнится, показывали карту Мордора, составленную задолго до того, как Враг стал здесь хозяином; но что-то она у меня в памяти расплывается. Отчетливо помню, что есть такое место, где сходятся отроги северной и западной цепи. От моста, что возле башни, лиг Напоминаем: лига – около трех миль, точнее – 2,736 двадцать. Там бы и свернуть на восток, но от Горы-то мы будем дальше, будем, пожалуй, за все шестьдесят миль. Мы с тобой прошли от моста двенадцать с лишком лиг. Как ни старайся, а не дойдем до Горы раньше чем через неделю. И знаешь, Сэм, ведь чем ближе к Ородруину, тем Оно тяжелей на шее, а значит, и пойдем медленнее.

– Ну, как я и думал, – грустно сказал Сэм. – Так вот, сударь, о воде уж не говоря, есть придется поменьше – или хоть сейчас прибавим ходу, быстренько выберемся из этой проклятой котловины. А то ведь еще позавтракаем – и все, одни эльфийские хлебцы остались.

– Я попробую, постараюсь побыстрее, – тяжко вздохнул Фродо. – Ладно, перекусили и пойдем, чего уж там.